Живерни

 

О саде Клода Моне в Живерни я слышала только восторженные отзывы. И видела фотографии разной степени профессионализма и качества. Тем не менее, было не очень понятно, чем вызван такой восторг. И сомневаюсь, что мне самой удастся его объяснить.

​

Вкратце, история сада такова. Клод Моне (сам родом из этого региона, из Руана) неоднократно наезжал в деревеньку Живерни на этюды. Вы, наверное, помните, что Клод Моне был одним из первых импрессионистов. А импрессионисты пытались запечатлеть впечатление, "импресьон", что можно было сделать только на живой натуре. Кстати, у предыдущих поколений художников такой возможности просто не было: не существовало красок в тюбиках, складных мольбертов, даже поездов из Парижа до соседних деревень. А к середине 19-го века все это появилось. И фотография появилась тоже, пока не цветная. Но это к слову.

​

Вначале Моне снял на лето домик в Живерни. Когда появились известность и деньги, он этот домик купил. Обустроил по-своему и разбил вокруг сад. Небольшой, пожалуй, метров 200 на 100. Сад граничил с железной дорогой. Позже Моне прикупил еще участочек болотистой земли, за железной дорогой. Сегодня туда можно попасть по подземному переходу. Подозреваю, что во времена Моне железную дорогу не огораживали, и художник просто переступал через рельсы. Невероятно, но в моем детстве мы поступали так же.

​

На заболоченном участке (еще более узком, чем первый) Моне устроил японский садик:  озерцо с кувшинками, немножко бамбука, перекрученный японский клен, пару деревянных гнутых мостиков, один из которых увит глицинией. Все это он неоднократно изображал, особенно был помешан на кувшинках. Чем дальше, тем меньше внимания он уделял рисунку, а упор делал на цвет и свет. Это объясняют ухудшающимся зрением, но возможно он сосредотачивался на том, что не могла передать черно-белая фотография?

​

Когда Моне умер, садом занималась его падчерица, она же невестка. Да-да, она была дочерью его второй жены от первого брака, которая вышла замуж за сына Моне от первого брака. Фотографии выставлены в доме. Похоже, все эти родственники были дружны и счастливы в такой комбинации.

​

Но и падчерица-невестка состарилась и умерла в 40-х годах 20 века. Сад пришел в полное запустение, мостики развалились. После смерти последнего наследника дом и сад отошли (или были завещаны) государству. И где-то годах в 50-х началась реставрация.

​

Сегодня сад выглядит примерно, как и во времена его создателя, Клода Моне: он выглядит очаровательно запущенным. Эта запущенность умело достигается высаживанием разных видов цветов на одну клумбу вперемежку. То есть, что наши мамы и бабушки делали на даче? На этой грядке – ромашки, на этой георгины, а там подсолнухи. И ещё обязательно клубника, огурцы и помидоры. А теперь представьте, что сказали бы ваши бабушки, если бы вы выбросили к черту все съедобное, а на длинных прямоугольных грядках перемешали бы разноцветные георгины с флоксами, ромашками, растрепками и ещё с множеством знакомых мне с детства цветов, названий которых я не знаю. И все это разной длины, высоты, формы, цвета. И чем больше всего намешано, тем лучше.

​

А теперь представьте, что на все это буйство капает несильный дождик. Все покрыто капельками, свежие запахи щекочут нос. Среди цветов и зелени, как уместное дополнение, мелькают яркие зонты и дождевики посетителей. Представили? Вот, вот, даже китайцы от этой картины притихли!

​

Но это еще только сад у дома. Когда вы проходите по подземному переходу под дорогой (автомобильной, поезда уже нет), то оказываетесь среди зелени японского сада. Цветов тут гораздо меньше, только по периметру озера с кувшинками. А по поверхности озера, среди кувшинок, расходятся круги от капель дождя.

​

И вот, вы уже сделали пару кругов вокруг озера и настрочили сто-пятьсот фотографий, на половину из которых все-таки влезли китайские туристы. И вроде бы можно уходить. Но нужно подождать Аленку, которая притащила с собой походный мольберт и краски "только сделать набросок, схватить настроение". И пока вы делаете повторный обход сада (а дождь усиливается), вдруг вы замечаете, что остались почти одни. По крайней мере, китайцы точно уехали. И вдруг на повороте тропинки показывается немолодая пара, в которой он – точно сам Моне. Хоть и в современной куртке. Но это он так от китайцев маскируется.

В дом Моне тоже можно зайти. Он оставляет такое же странное ощущение – ну дом, и дом, уютно, но ничего особенного. И вдруг взгляд выхватывает кусочек сада в раме огромного окна, в обрамлении картин и журнального столика. Или желтый букет на столе в желтой столовой. Или огромную черную плиту на фоне сине-белой узорчатой плитки на кухне. И понимаешь, что это тоже предметы искусства.

​

Да, забыла сказать. Такие растрепанные разнобойные клумбы (преимущественно прямоугольные) я потом видела по всей Нормандии и Бретани. Скажу даже больше – других клумб я там не видела. Так что поди пойми, кто на кого влиял: Моне на вкусы населения, или местные садовые традиции на Моне.